Охота на гиену - Страница 24

Теперь уже в разговоре с младшими товарищами, чьи холодные рентгеновские глаза и бритые затылки кое-кому внушали физиологический страх, Павел Аркадьевич, нещадно грассируя, объяснял Толяну или Вовану, к какой из ветвей Гедиминовичей относились его предки и где располагались их необъятные владения. И Толян, впервые услышавший про Гедиминовичей от него, кивал с умным видом и на следующий день разъяснял своим коллегам, что этот старый козел — мужик авторитетный, и чтобы базар с ним фильтровали конкретно.

Павел Аркадьевич вернулся из офиса мрачнее тучи. У нею были большие неприятности. Не смертельные, конечно, не такие, как у Марианны, но все же… Он вспомнил рассказы о том, в каком виде нашли убитую, и хмыкнул. Н-да, зрелище, должно быть, не для слабонервных. Прямо в ванне, на боевом, можно сказать, посту… Он раздраженно заходил по комнате, закурил еще одну сигарету, хотя уже выкурил сегодня две, а это был предел, который он сам себе установил.

Неприятности были не смертельными, но их было много. Мало того, что убили Марианну и случилось еще кое-что. Так еще этим делом вплотную занялась милиция, и теперь вокруг фирмы будут вертеться разные личности и расспрашивать, разнюхивать, еще и до прессы дойдет! Дело-то громкое — неизвестный маньяк убивает женщин, вот, дошел до Марианны.

Павел Аркадьевич злобно швырнул сигарету в пепельницу. Дело в том, что он не верил в маньяка.

* * *

В воскресенье Сергей сидел дома и чинил телевизор. Однако получалось это у него плохо — знаний явно не хватало. Он с неудовольствием оглядел комнату, где валялись детали, и подумал, что бывшая жена была не так уж не права, когда утверждала, что руки у него не только растут не из того места, но еще и обе левые. Хочешь не хочешь, нужно было идти к соседу. Вот уж у Сан Саныча руки точно растут из того места, это все соседи знают. Сергей подумал и добавил, что голова тоже.

Он звякнул к соседям, но никто не открыл. Куда их понесло в воскресенье, когда погода ужасная — вон какой дождина хлещет!

Открылся лифт и выпустил мокрую Надежду.

— Привет, привет! Заходи! — обрадовалась она.

— Да я вообще-то к Сан Санычу… Только не говори, что опять он где-то сторожит или дежурит!

— Сегодня у него срочная работа, — помрачнела Надежда. — Охранную сигнализацию в новом «Макдоналдсе» монтирует.

Слыхал, новый «Макдоналдс» сгорел?

— Слыхал, это его конкуренты подожгли, которые из «Быстрой еды».

— Вот, третий раз уже сигнализацию переделывают. Они, главное, не успевают ее включить. Только сделали, все сдали — уже пожар! Хорошо хоть деньги получить успели… Ну что у тебя нового?

— Все, тетя Надя, дело сделано.

— Ты это к чему? Пятый нож в дело пошел?

— Вот, понимаешь, нож-то как раз остался, но тетку — пришили! Огромный такой магазин сантехники «Марат» — знаешь?

— Так неужели . Мадам Джакузи? — ахнула Надежда.

— Ее-то ты откуда знаешь?

— Я ее не знаю, но Саша, когда в «Бахчисарайском фонтане» сторожил, видел пару раз. Я тебе доложу, женщина — ох! Саша уж на что у меня человек спокойный, так и то два дня под впечатлением был.

— Что ты мне будешь рассказывать, я и сам видел.., то есть то, что от нее осталось.

— Значит, магазин «Марат». Это в честь того Марата, которого в ванне утопили? — полюбопытствовала Надежда.

— Какого еще Марата? — недоумевал Сергей.

— Как — какого? Деятеля времен французской революции. Там одна патриотка его в ванне утопила.., или зарезала.., но я точно помню, что в ванне. Ты, Сергей, позже меня в школе учился, должен помнить.

— Не знаю я ничего, — рассердился Сергей, — а магазин назвали так в честь хозяйки.

Марианна Ратищева — вот и получается сокращенно — «Марат».

— Стало быть, теперь магазин переименуют? — не унималась Надежда.

— Ну не знаю, может, теперь и будет в честь этого, из Парижской коммуны…

— Да не Парижской коммуны, а французской революции! Это чуть не на сто лет раньше было! Впрочем, тебе, как я вижу, без разницы.

Надежда достала из ящика стола все тот же нераспечатанный набор ножей.

— Значит, первый нож, — она указала на самый узкий, — это наша Сталина Викентьевна. Второй — директор школы. Третий — Евдокия. Четвертый…

— Дама из Института животноводства, которая глистов изучала.

— И пятый, самый широкий…

— Вот и нет. Нож, безусловно, из такого же набора, но не такой, а самый узкий. Роза такая же, записка — тоже, то есть насчет почерка там имеются сомнения, но ведь и раньше, на других записках было кое-как нацарапано.

— А удар, рана. Что там эксперты говорят?

— Удар как удар, — рассердился Сергей. — Хороший удар, профессиональный.

Не сколько сильный, сколько умелый. Рука твердая.

— Ну это же надо… — протянула Надежда. — Как ты думаешь, зачем он другой нож взял? Узким удобнее бить?

— Не знаю, что там у него в мозгах повернулось Это же маньяк, ненормальный.

— А по-моему, он не псих. То есть псих, конечно, но не настолько, — запуталась Надежда. — Сейчас соображу Вот ты же сам рассказывал, как тщательно он все убийства оформляет — розочка, там, записка. Да, кстати, а день рождения у Мадам Джакузи когда?

— Вот, день рождения у нее через три месяца будет, и это настораживает.

— И я о том же говорю. По-моему, для этого вашего маньяка с розой очень важна четкая последовательность, завершенность, что ли. И если уж он взял набор из пяти ножей, то не случайно, наверняка он хотел его полностью использовать.

— Значит, что-то ему помешало. И вот еще что Сталину и Евдокию убить — ему было раз плюнуть, потому что одна — на пустой дороге, другая — в подъезде рано утром. Никто его не увидел, да никого вокруг и не было. Как он в школу попал — предположительно мы выяснили, в школе вечером тоже пусто. В Институт животноводства днем пройти может любой, стало быть, тоже проблем нет. А вот с магазином «Марат» — совершенно другое дело. Там на дверях такие замки, что их не всякий мастер с техникой вскроет. Завтра туда пойду, вокруг похожу. Не может быть, чтобы никто ничего не видел. Должен же он был как-то в офис попасть!